Постепенно панцири, связанные из длинных роговых пластин, оказались вытеснены чешуйчатыми доспехами. Собирались последние из небольших металлических частей, нашитых на мягкую основу. Такие доспехи набрасывалась на плечи воина и завязывалась на боках кожаными ремешками.

Клинковое оружие у кулайцев было очень популярно. Их короткие мечи в целом соответствовали техническим достижениям соседей и совершенствовались в соответствии с изменчивой модой степного мира. Ковались они из железа и имели прямое перекрестие. Навершия выполнялись в форме кольца, разведенных вверх и в стороны от стержня рукояти усиков или половинки дуги с поднятыми вверх концами. В качестве используемого материала, по большей части, выбиралась бронза. Конструкция мечей указывает на воспринятое влияние кочевого мира, но влияние настолько переработанное, что кулайские мечи вполне можно считать оригинальными изделиями.

	Рис. 43. Рыбинская личина. Поперёк тульи конического шлема идёт рельефная полоса, обозначающая металлический обруч. К ней приклепаны изображения двух птиц. Такие фигурки хорошо известны среди шаманских корон Среднего Приобья у самодийского населения (селькупов). Боевой шлем на голове личины соответствует рангу вождя. Следовательно, перед нами редкое по информативности изображение военного предводителя, символика головного убор которого сочетает в себе воинские и шаманские регалии. В военных обществах того времени вождь нередко обладал как светской, так и духовной властью. Вт. половина 1-го тыс. до н. э. Находка на берегу Суйги, левого притока р. Кети. МАЭС ТГУ.
Селькупы (остяки, остяко-самоеды) — народ таежной полосы севера Западной Сибири, говорящий на языке самодийской группы. Живут в Томской, Тюменской областях, Красноярском крае. Выделяются северные и южные группы. Формирование селькупов связывают с проникновением в среду аборигенов среднего Приобья самодийских племен из района Саяно-Алтая на рубеже эр. Основные занятия — охота, рыболовство. В прошлом селькупы неоднократно создавали различные территориально-политические объединения, известные по русским летописям как «княжества», которые объединяли несколько различных родо-племенных групп. Самым крупным из них на рубеже XVI в. была Пегая орда. После основания Нарыма (1569 г.) это межплеменное объединение селькупов вошло в состав Русского государства.
	Рис. 44. Бронзовая бляха. Плоское литье. II—IV вв. Парабельский клад. Среднее Приобье. ТОКМ.
	Рис. 45. Эта бронзовая скульптурка позволяет судить об экипировке легковооружённых кулайских воинов. В одной руке металлического человечка большой дугообразный лук, в другой — короткое копьё. На обнаженный торс нанесена анатомическая раскраска. Скелет очень часто изображался на одеяниях сибирских шаманов. Согласно древним мистическим представлениям, распространенным среди представителей охотничьих культур, жизнь живых существ концентрируется в скелете, и кости символизируют некое исходное начало животной жизни — тот каркас, на который вновь нарастает плоть. Люди мистически возрождаются к новой жизни, начиная с костей, они не «рождаются снова», а оживают, их скелеты обретают новую плоть. В данном случае скелетированное изображение груди означает, что персонаж перенес мистическую смерть и возрождение и не принадлежит более к миру людей. Частичное скелетирование в традиционном антропоморфном искусстве — будь то остров Пасхи, Северная Америка, Африка или Сибирь — означает присутствие в нездешнем мире, то есть указывает на смерть мистическую или реальную. В последнем случае эта деталь могла просто сообщать о принадлежности фигурки к кругу духов-предков. Обращает на себя внимание прическа воина, напоминающая аналогичные прически таштыкских воинов с тепсейских пластинок и даже... японских воинов эпохи раннего средневековья.

Сражения у людей описываемой эпохи происходили не только на земле. Успех военного мероприятия во многом зависел от способности вождя привлечь на свою сторону силы духов-покровителей. В таёжном мире быстро распространились воинственные культы, да и сами божества, по преимуществу, были так или иначе связаны с войной. Сталкиваясь на окраинах своего мира с южным воинством, таёжники перенимали у них не только боевую технику, но и воинскую символику, переосмысливая её в соответствии с собственными традициями.

В это самое время у обских угров расцветает культ Мир-сусне-хума. Мир-сусне-хум — это мир объезжающий человек. Буквальная калька восточноиранского божества Митры. Культ Небесного всадника, объезжающего на белом коне верхний и средний миры и скачущего через небесный огонь, сложился в тайге после контактов с южным населением на рубеже эр и имел ярко выраженный воинский характер. С тех пор его изображения становятся одним из самых почитаемых образов на Приобских святилищах.

Так была создана иконография основных персонажей ныне известного обско-угорского пантеона. Почти все они имеют за плечами военное прошлое.

Кулайцы носили птицевидные головные уборы. Об этом свидетельствуют как рисунки на бронзовых зеркалах, так и плоские изображения личин. Эти «шапки» выполнялись в виде цельных фигур птиц, как бы сидящих на темени. Вероятно, некоторые из них могли быть чучелами настоящих птиц, прикреплёнными к металлическому обручу. Эти головные уборы имели несомненный сакральный смысл и использовались в культовых церемониях, отзвуки которых дошли до нас в театрализованной  части медвежьего праздника.

Образ птицы с личиной на груди дожил почти до наших дней. За многие сотни лет изобразительный канон сильно изменился. От схематичных плоскостных изображений Саровского этапа кулайской культуры он прошёл путь к полным рельефных деталей, тщательно проработанным скульптуркам эпохи средневековья, воплотившись в XVII веке в стилизованные орнаментированные контурные фигуры. Изменился и смысл таких изображений. В конце концов, подобные птицы стали символом богатырской души. В таёжной мифологии Птица — крылатый Каре (ханты), Рейтарн-урищ (манси ) — является непременным спутником Мир-сусне-хума. Это божество в одной из своих ипостасей превращается в гуся.

Образ миролюбивой водоплавающей пернатой птицы сочетался в древности с воинской символикой. На плато Укок пазырыкские воины носили головные уборы, украшенные сверху гусиными головами.

Многочисленные легенды и сказания таежных народов воспевают подвиги богатырей. Могучая сила эпического обобщения этих преданий и яркое образное слово позволяют мысленно восстановить обстановку тех лет. Ощущение постоянной военной угрозы наполняло тайгу. Вечерами на высоких обских мысах горели костры. Вокруг них собирались воины — «многочисленные прозябшие мужи с режущим железом с острым концом в руках», чтобы «созвать туда духов, живущих на сотнях возвышенных мысов, чтобы созвать туда лесных духов... и просить спинную силу и... брюшную силу» (героический эпос обских угров). В бронзовых котлах кипело священное варево, а в берестяных коробах дымилась жертвенная пища — «мёртвое жито и питающее жито» (там же). Здесь приносились кровавые жертвы. В глухих, сокрытых от случайного взгляда местах вытесывались из дерева воинственные кумиры. Перед кумирами «снедались» жертвы, и «бесовские творились игралища», в вечерних сумерках разыгрывались целые «костюмированные» представления с участием духов-предков, а под звон оружия исполнялись военные пляски. Сюда приносили трофеи и дорогие подарки. Из «священной» бронзы отливались фетиши. Еще совсем недавно она была обычным металлом, из которого делались оружие и доспехи. Но в бесчисленных сражениях этот цветной металл приобрел мистический ореол, превратился в залог непобедимости. Железо стремительно вытесняло бронзу из обихода, заменяя её буквально во всех областях жизни. Однако его требовалось чем-то освятить. Век за веком, вплоть до эпохи позднего средневековья, кулайцы, готовясь к войне, старались обеспечить магическое превосходство своего — уже железного — оружия, изготавливая для него роскошные бронзовые рукояти.

	Рис. 46. Кулайский таежный вождь. Одет в «священные» бронзовые доспехи (а) и позолоченный конический шлем (б) с бармицей. Подобный головной убор уже сам по себе является знаком очень высокого социального ранга. Надетый поверх него обёрнутый тканью металлический обруч с изображениями птиц (в) символизирует силу его обладателя. В руках у вождя еще один атрибут светской власти — пара коротких мечей (г). Могучий воинский фетиш — трехглавая птица (д) — защищает его грудь. Пояс с нашитыми ажурными бляхами (е) (на них — образы животных) также является знаком власти и, одновременно, магическим оберегом. К нему подвешены бронзовый втульчатый топор-кельт (ж), каменный оселок (з), медвежий клык (и), сумочка с походными принадлежностями (к). Завершают вооружение закинутый за спину колчан (л) со стрелами, короткое трехлопастное копье (м). На лице раскраска (н). Реконструкция по материалам «кладов» Нижнего Приобья.
	Рис. 47. Саргатский шлем, связанный из кованых стальных пластин и снабженный чешуйчатой бармицей. Такая система защиты затылка, по сравнению с предшествовавшим ей стоячим воротником, не закрывала обзор. II—IV вв. Реконструкция по материалам Исаковского могильника. Рис. 48. Железные пластины саргатского панциря отличаются вытянутыми пропорциями. Они нашивались на мягкую основу через отверстия в своей уплощённой части, а потом скреплялись между собой и тканью основы через все остальные отверстия. Могильник Сидоровка. По В. И. Матющенко. Рис. 49, а, б. Рукоять этого экспортного меча с бронзовым перекрестием и навершием в виде воронки (а) в свое время обматывалась плетеным шнуром (б) или акульей кожей.
	Рис. 50. Знатный саргатский воин. Его туловище закрыто чешуйчатым железным панцирем (а). Руки по локоть защищают набранные из кожаных и металлических пластин оплечья (б). Их звенья соединены друг с другом по принципу хитинового рачьего панциря. Латы дополнительно притянуты к корпусу широким боевым ремнем (в), покрытым ажурными золотыми пластинами. С правой стороны к поясу подвешен железный кинжал с прямым перекрестием и навершием, украшенным черной бусиной (г). Но голове воина связанный из металлических пластин шлем (д) с прикрепленным изнутри мягким подшлемником. Острые края его основания обшиты кожаной лентой (е). Ещё один защитный элемент — высокий стоячий воротник (ж). Вооружены были саргатские латники большим луком хуннского типа (з), из которого они обстреливали противника на первом этапе сражения. При сближении с врагом всадники наносили мощные удары своими копьями (и). Если неприятель после этого не обращался в бегство, в дело шли меч (к) и топор (л) на длинной рукояти. Использовался саргатскими воинами и кожаный щит (м). При конной атаке с копьем наперевес он забрасывался за спину. II—IV вв. Реконструкция по материалам Сидоровского и Исаковского могильников. Омское Прииртышье.

Кулайские воины долго были верны традициям ближнего боя, развившимся в таёжных сражениях, то есть в условиях ограниченного пространства и видимости. Чтобы победить, они должны были уметь вести схватку в тесноте, мгновенно уходить от удара, уклоняться от брошенного из засады копья, выпущенной из чащи леса стрелы. Все это самые обыкновенные сюжеты таёжных преданий. Едва заслышав шорох тетивы, кулаец мгновенно приседал, подпрыгивал или делал кувырок в сторону. Он обладал почти экстрасенсорными способностями.

Единоборства на пространстве, ограниченном размерами брошенной на землю шкуры, практиковались у потомков кулайцев еще в начале прошлого века. 
 
Таёжный воин был необыкновенно вынослив и быстр. Если степняка спасал верный конь, то кулаец оставалось надеяться только на силу своих мышц и  крепость ног. Вот как в фольклоре подчеркивается скорость их бега — «когда богатырь бежит, шест, привязаный к его поясу, постепенно поднимается до горизонтального состояния и даже задирается вверх». Конечно, это поэтическая метафора, но скорость передвижения и выносливость таёжных охотников вызывали удивление путешественников еще в XIX веке.

С кулайской культурой связаны настоящие школы боевых искусств. Судя по всему, именно в кулайское время были заложены основы той бросковой и ударной техники рукопашной схватки, сведения о которой содержатся в устной традиции.

Тем не менее, на открытых лесостепных пространствах таёжникам приходилось нелегко. Здесь они, как показывают раскопки могильников, зачастую становились простой мишенью для конных лучников. Поэтому кулайцы старались избегать прямых столкновений с саргатскими воинами, предпочитая внезапные набеги и нападения из засад. Быть может, для борьбы именно с такими отрядами хорошо вооружённых и тренированных пеших воинов создавали саргатцы свою бронированную конницу. Есть основания предполагать, что летом каких-либо активных военных действий кулайские дружины в лесостепи не предпринимали. Зато позднее, когдада выпадал снег и бронированная кавалерия теряла подвижность, для саргатского населения наступал настоящий зимний кошмар. В вихре снега появлялись одетые в латы таёжные лыжники. Летели стрелы с наконечниками невиданных размеров, от кулайских копий не было спасения. И лишь обледенелые крепостные стены,  да плотно сомкнутый строй катафрактариев могли остудить воинственный пыл пришельцев.

Саргатские воины, столкнувшись с таким противником, были вынуждены увеличивать мощь своих луков.  С III века до н. э. некогда цельнодеревянный лук саргатских всадников усиливается роговыми накладками.  К I веку до н. э. он превратился в оружие типично хуннского типа. Вместе со старым оружием вышли из употребления бронзовые втульчатые наконечники стрел. Железные проникатели видоизменились. Они приобрели солидные лопасти и стали гораздо массивнее.

Широкое распространение железа и развитие кузнечного ремесла вызвали значительный качественный скачок в оружейном производстве. Свойства этого металла в полной мере были реализованы в защитном вооружении. Громоздкие роговые панцири исчезли за ненадобностью — они сильно ограничивали свободу движения и были тяжёлыми. Саргатские оружейники пытались комбинировать различные материалы, но постепенно рог был окончательно вытеснен коваными железными пластинами.

Модернизировался проверенный временем принцип набора панцирей из небольших отдельных звеньев. Новый материал, позволивший ковать непривычно тонкие пластины, привёл к массовому распространению железных ламеллярных доспехов и появлению различных вариантов их кроя. Чуть позже латники уже использовали доспехи, сочетавшие в себе чешуйчатый и ламеллярные принципы бронирования. Мелкие панцирные пластины их латных нагрудников еще пришивались одним концом к мягкой подкладке. Но другие их концы при этом плотно связывались между собой внизу, образуя очень прочное покрытие, недоступное для оружия скифского типа. Составленный из длинных узких железных пластин шлем, одетый на мягкий подшлемник, хорошо защищал голову от удара чеканом и даже клинком. Бронированный стоячий воротник из аналогичных пластин, прикрывавший затылок и шею воина, вскоре сменила бармица, набранная из сплетённых между собой металлических шуек (то же самое происходило и у народов смежных культур). Её подвязывали к нижнему краю тульи шлема. Корпус воинов охватывал широкий боевой пояс, украшенный бронзовыми или золотыми прямоугольными бляшками.

Технология изготовления клинкового оружия значительно усовершенствовалась. Мечи теперь ковали из так называемого «пакетного металла» — то есть из нескольких (до двенадцати) слоев стали. Форма их тоже заметно изменилась, и ныне известные саргатские клинки первых веков нашей эры очень напоминают центрально-азиатские аналоги. Видимо, это оружие было просто импортировано сюда, равно как и монеты, египетские статуэтки и римские фибулы, нередко встречающиеся археологам в саргатских памятниках.

Вообще, арсенал саргатской культуры на заключительном этапе её существования всё более приобретает центрально-азиатские черты. Связано это с мощным хуннским влиянием. Судя по материалам раскопок, саргатцы в конце концов нашли с хуннами общий язык и вошли в состав ползущих на запад орд. Не пожелавшие покдать родные места домоседы (таких было меньшинство) перемешавшись с кулайцами в брачных союзах, стали одним из тех кирпичиков, из которых собирались новые — уже средневековые — археологические культуры.

«Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья». Автор: Александр Соловьев (кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СОРАН); научный редактор: академик В.И. Молодин; художник: М.А. Лобырев. Новосибирск, 2003 г.