Путешествуя по долинам Горного Алтая и Тывы, вы обязательно заметите многочисленные насыпи (то высокие и монументальные, то оплывшие и еле заметные), затянутые травой квадраты и кольца оградок, выложенные из камня, удлинённые стелы. Некоторые из стел покосились, другие под тяжестью лет давно упали и вросли в землю. Эти покрытые лишайниками, изъеденные ветрами камни — свидетели жизни исчезнувших народов.

Рис. 48. Оленный камень из урочища Ушкийн-Увэр в Монголии. Он уникален тем, что на нём изображено человеческое лицо. Из амуниции хорошо различим заштрихованный косой сеткой пояс. С правого бока к нему подвешены узколезвийный топор и еще некое рубящее орудие, вроде небольшой косы с коротким лезвием, с левого — кинжал в расширяющихся книзу ножнах. Спереди к ремню прикреплены свисающая пряжка с двумя крючками и оселок. На спине можно усмотреть заштрихованный в ёлочку щит. По В. В. Волкову и Э. А. Новгородовой.	Рис. 49, а, б. Этот бронзовый чекан (а) представляет собой круглую трубку-втулку с прикреплённым сбоку плоским, длинным, как у кинжала, листовидным лезвием, укрепленным рёбрами жесткости. На рисунке хорошо заметен небольшой наклон втулки и лезвия. Это связано с необходимостью, как и у топора, создать некоторый угол между осями рукояти и лезвия, чтобы центр удара приходился на черенок и отдача сводилась к минимуму. Насколько можно судить по выбитым на камнях изображениям такого оружия, иногда эта проблема решалась простым изгибом самой деревянной рукояти. Позже, с распространением железа, ударную часть чекана стали делать (в соответствии с траекторией удара) слегка изогнутой, дуговидной формы, напоминающей клюв птицы, а обух оружия снабжать специальным молоточком, которым также можно было наносить удары. Такое оружие называлось клевцом (б). Носились чеканы на поясе с правого бока. Эпоха поздней бронзы. а — с. Усинское, Южные Саяны, Тыва, по Л. Р. Кызласову; б — р. Джида, Забайкалье, по Ю. С. Гришину
	Рис. 50. Использование «модели ярма» в качестве валька колесного экипажа. По Э. А. Новгородовой и М. В. Горелику Рис. 51. Бронзовый коромыслообразный предмет. Изображения похожих изделий нередки на оленных камнях. Минусинская котловина, Хакасия.

А если вы взглянете вниз со склона ближайшей гор, то при удаче можете обнаружить насыпь, обнесённую каменным кольцом, от которого тянутся к центру вымощенные дорожки-перемычки. Она похожа на огромное тележное колесо, исполинской силой занесённое в эту уютную долину. О подобных сооружениях еще в конце XIX века сообщали путешественники, побывавшие в Монголии и Забайкалье. Тогда же были сделаны первые попытки их изучения. Однако раскопки не принесли яркого археологического материала. Под насыпями или обнаруживали безынвентарные одиночные и коллективные погребения, или вовсе натыкались на нетронутый грунт. В учёном мире за подобными конструкциями закрепилось название херексуры. А местное население зовет их «кыргызскими гнёздами» — «хяргас-Ур». Точная датировка этих загадочных сооружений всё еще вызывает разногласия, но, в свете новых открытий, все более убедительным выглядит отнесение их к эпохе поздней бронзы.

Гораздо больший интерес представляют уже упомянутые каменные стелы. Их можно встретить среди горных долин и степного раздолья Алтая, Тывы, Забайкалья, Монголии. Нередко на них различимы рисунки животных, оружия и украшений. Фигуры животных — как правило, оленей — выполнены в одной стилистической манере. Они весьма похожи друг на друга и различаются лишь размерами. Туловища зверей резко очерчены, ноги подогнуты или обозначены треугольными выступами, клювообразные морды вытянуты вперед, а длинные ветвистые рога заброшены за спину и почти достигают крупа. Изображения оленей и дали этим стелам название оленных камней.

Оленные камни распространены достаточно широко. Кроме уже упомянутых территорий Алтая, Тывы, Забайкалья, Монголии, они встречаются также в Киргизии, Казахстане, Приуралье, на Северном Кавказе. Отдельные сведения позволяют судить о том, что они обнаружены на Балканах, в Иране и Центральной Европе. Хотя этим монументам посвящена на редкость обширная и основательная литература, их культурная и хронологическая принадлежность разными исследователями определяется неоднозначно.

Фигуры оленей выполнены в стилистических традициях эпохи раннего железного века, а оружие и украшения относятся к эталонным образцам эпохи поздней бронзы — карасукского круга.

Ещё некоторое время назад эти монументы интерпретировались по-разному, в том числе и как скульптуры фантастических рыб, но теперь — с легкой руки признанного специалиста по археологии Сибири Н. Л. Членовой — общепризнанно, что оленные камни есть не что иное, как изображения воинов. Однако воспроизведение человеческого лица на них — редкое исключение. Вместо него оставлено пустое место, на котором нередко нанесены косые линии, как бы зачеркивающие и без того отсутствующее лицо.

По этому поводу санкт-петербургским археологом и этнографом Д. Г. Савиновым высказана гипотеза. Он полагает, что косые линии — знак смерти, и вооруженные фигуры  изображают богатырей, ушедших в иной мир и утративших  плотский облик. Именно поэтому прорисовка элементов экипировки оказывается более значимой для создания образа воителя.

Линии эти обычно трактуются как татуировка, которая, как ни странно, оказывается для неизвестного скульптора более важной, чем само лицо. Но зато все прочие детали экипировки — оружие, боевые пояса, ожерелья, серьги, зеркала — даны очень подробно и вполне соответствуют пропорциям реального человеческого тела. По указанной экипировке ученые относят стелу к категории оленных камней, даже если на ней отсутствуют фигуры животных.

Облик конкретной личности не столь важен для скульптора. Он меркнет и растворяется в образе воина, сохраняя свою индивидуальность лишь в деталях воинского снаряжения. Пожалуй, для современника этого было вполне достаточно, чтобы узнать, кто в данном случае изображён. Но что же значат фигуры животных? Чаще всего говорят о том, что перед нами простое воспроизведение татуировки, которая вместе с оружием, боевым поясом и головным убором была общепризнанным знаком социального статуса. Она магически охраняла человека и наделяла его особыми свойствами тех животных, чей образ передавала, продолжая исполнять эту роль и в загробном мире. Ритмическая повторяемость фигур на камнях, на телах воинов должна была способствовать многократному усилению «наведенной» магической силы. Кроме того, лица на оленных камнях неизменно обращены на «священный» восток. Образ оленя, его лёгкий стремительный бег, яростная мощь в битвах были близки сердцу каждого воина, и неслучайно олень становится излюбленным украшением самых различных воинских предметов.

Раскопки «мерзлотных» курганов Алтая доказывают, что татуировки зверей на руках и плечах воинов были обычным явлением. На теле вождя из пазырыкского кургана, раскопанного С. И. Руденко, они расположены столь же плотно, как и на оленных камнях, и напоминают при беглом взгляде пёструю шаль, накинутую на тело. В другом алтайском кургане, исследованном В. И. Молодиным на плато Укок, было обнаружено тело воина с изображенной на плече фигурой оленя, напоминающей рисунки на оленных камнях.

Немало оленных камней уничтожено, разрушено или намеренно перемещено на другое место ещё в древности. Уничтожить изображение духа-предка — значит нанести непоправимый вред ему самому и его потомкам. Оленные камни использовали в качестве простого строительного материала уже в середине 1-го тысячелетия до н. э., в эпоху раннего железа, когда память о тех, кто тесал эти камни, и их собственных духах, давно канула в Лету.

В последнее время опубликованы материалы, связывающие херексуры и оленные камни в единый культурный феномен, где первые были погребальными, а вторые — поминальными памятниками. Эта археологическая культура (называемая пока культурой херексуров и оленных камней) сложилась где-то в районах Западной Монголии, а затем распространила свое влияние на территории Алтая, Тывы, Забайкалья, Восточного Туркестана, Восточной Монголии. Именно с её военной активностью связывается появление здесь сходных форм оружия, причём того самого оружия, что относится исследователями к карасукскому типу.

Так как в эпоху бронзы основной ударной силой в войске оставались колесницы, то и памятники культуры херексуров и оленных камней — совершенно логично — имеют ярко выраженную колесничную символику: одни выполнены в форме тележного колеса, на других отчётливо видны элементы экипировки воина-возницы—загадочные коромыслообразные предметы, или, как и еще называют, «модели ярма».

Бронзовые аналоги этим предметам хорошо известны по материалам карасукской культуры и археологическим находкам в так называемых «че-ма кэнах» — ямах с колесницами и погребениями лошадей позднего иньского и раннего чжоусского Китая (X—VIII вв. до н. э). Он представляют собой бронзовую пластину, каждый конец которой оформлен в виде полукруглого крючка. В целом изделие напоминает сложный лук с очень длинной рукоятью и короткими, как бы сжатыми рогами плеч. Видимо, это очевидное сходство с метательным оружием позволило китайскому учёному Ши Чжанжу отождествить бронзовые «модели ярма» со срединными накладками лука.

Существует предположение, что «модели ярма» напрямую связаны с вальками колесных повозок (вальком называется толстая палка у передка повозки, к которой прикрепляются постромки пристяжной лошади).

Наиболее убедительное решение загадки «модели  ярма» заключается в том, что эти сдвоенные крючки служили особого рода пряжками, за которые возница цеплял поводья, чтобы освободить себе руки для лучной стрельбы и не потерять при этом управления. Подобные пряжки могли крепиться к деревянному щитку, прикривавшему живот воина. Правда, положение ездока, как отмечает исследователь, становилось при этом крайне неустойчивым.

Рис. 52. Судить об облике колесничих переходного — от эпохи бронзы к раннему железу — времени можно по каменным стелам — оленным камням. Покрытые татуировками оленей, козлов и крупных хищников, облаченные в одежды с аппликациями силуэтов этих животных, воины стояли на платформах своих повозок, мистически преображаясь в зверей, чьи образы украшали их тела. О том, как украшали они упряжь боевых коней, мы можем только догадываться. Некоторую подсказку нам могут дать материалы раннего железного века и, прежде всего, пазырыкской культуры. Для полноты звериного образа, который обретали возницы, требовалось соответствующим образом преобразить и лошадей — придать им новый облик, который волшебным образом менял животное; сохраняя мощь коня, давал ему стремительность оленя, неутомимость круторогого тура. В представлениях людей тех лет совмещение образов нескольких животных было равнозначно полному слиянию в новом существе всех свойств их «прародителей». Вероятно, что и на спину упряжных коней набрасывались шкуры оленей, так как в эпоху раннего железного века образ оленя был связан с воинской символикой.

Судя по изображениям на оленных камнях, воины носили свои сравнительно небольшие луки в специальных футлярах, располагавшихся с правой стороны. Они представляли собой прямоугольные или, по большей части плавно расширяющиеся кверху чехлы, примерно в половину длины оружия. У многих луков концы плеч круто загнуты вперёд. Это уже новый тип оружия, принципиально отличающийся от предшествовавшего, — пик распространения придётся на следующую историческую эпоху — эпоху раннего железа. Учёные его называют луком «скифского типа». С внешней стороны на лук пришивался специальный карман, в котором помещалсяся набор стрел. Это предвосхищение горитов, специально придуманных для совместного ношения лука и стрел.

Защищали колесничих от копий, камней и стрел щиты прямоугольной формы с приострённым верх Они собирались из тонко оструганных палочек и оплетались кожаными ремешками. Такая форма была весьма удобной, воин мог обороняться, поднимая щит досточно высоко, и одновременно наблюдать за неприятелем, либо приострённый конец щита не закрывал глаз. В центре щита, ближе к его верхней части, располагался металлический умбон — выпуклый диск, которым отражали удары рубящего оружия. По аналогии с устройством подобных приспособлений на реальных щитах Ближнего Востока и античного мира, с обратной стороны умбона размещалась рукоять-поперечина.

Между тем время колесниц неуклонно катилось к своему закату. В конце эпохи бронзы из среды скотоводческого населения стали выделяться кочевые племена. Освоение верховой езды привело к радикальным переменам на полях сражений. Теперь здесь безраздельно господствовал конный стрелок, вооруженный луком и стрелами. Колесницы ушли в прошлое. Новое время рождало новых героев, образ всадника вскоре вытеснил из народной памяти нарядных возниц...

«Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья». Автор: Александр Соловьев (кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СОРАН); научный редактор: академик В.И. Молодин; художник: М.А. Лобырев. Новосибирск, 2003 г.