Разумеется, все эти перемены произошли не в одночасье. Довольно долго в арсенале средств вооруженной борьбы сосуществовали различные типы оружия — ушедшие эпохи как бы перекликались с будущим. Особенно заметно это было в регионах с развитым бронзолитейным ремеслом и отлаженным производством оружия. В частности, это характерно для населения степей среднего Енисея, где, испытывая самые различные влияния (и хуннское в том числе), в это время складывается оригинальная таштыкская культура.

	Рис. 19. У обоюдоострых мечей таштыкской культуры относительно короткие лезвия (в пределах 36 см), сближающие их с длинными кинжалами. Они удобны для пешего боя в сомкнутом строю. Оружие снабжено съёмными гардами, выполненными из рога или выструганными из дерева заодно с рукоятью. По Ю. С. Худякову. Рис. 20. Обугленные деревянные планки с рисунками — уникальная находка М. П. Грязнова. Бесценный источник не только для изучения военного дела, но и графической манеры таштыкских художников. Г. Тепсей под Абаканом. Минусинская котловина, Хакасия. Рис. 21. Фрагмент планки из могильника Тепсей. Пример анатомической раскраски лучника. Поперечная линия на его талии — ремень, к которому привязан коробчатый колчан. III—IV вв. Минусинская котловиш Хакасия.
Рис. 22. Легковооружённый таштыкский лучник. Он вооружён луком скифского типа (а) и стрелами, помещёнными в коробчатый колчан (б). Шею закрывает ожерелье (в). На тело нанесена анатомическая раскраска (г). Лицо также покрыто рисунком (д), перекликающимся с росписью погребальных масок. Волосы его на затылке заплетены в косичку, спрятанную в специальный чехол-накосник (е). III—V вв. Реконструкция по материалам планок из могильника Тепсей.

Это историко-культурное образование занимало большую часть Минусинской и Ачинско-Мариинской котловин. Частично памятники таштыкского круга встречены в Саянском каньоне Енисея. Они представлены поселениями, большими и малыми склепами, поминальниками и жертвенными местами, гравированными рисунками на скалах. Хотя первые необычные археологические материалы (гипсовые раскрашенные маски, покрывавшие черепа скелетов) были получены ещё в 1883 году А. В. Андриановым при разборке курганов на Татарском острове, свое название эта культура получила много позже — от С. А. Теплоухова, выделившего её и назвавшего по месту своих раскопок на реке Таштык.

Предметов вооружения таштыкской культуры, несмотря на кропотливую работу археологов, к настоящему времени обнаружено очень мало. Впору говорить о какой-то особой «миролюбивости» тамошнего населения, если бы не одно «но». Это железные наконечники, найденные в телах погребённых, и небольшие деревянные копии оружия, сопровождавшие их в последний путь. К сожалению, древесина плохо сохраняется в земле. Кроме того, пламя погребальных костров поглотило многие ценные вещи. Но если вдруг, по случайному стечению обстоятельств, во время возгорания древесины прекращается приток воздуха, то происходит обугливание предмета. Такая «обработка» на грани гибели сохраняет недолговечный материал на века. Среди обугленных предметов в сожженном таштыкском склепе у горы Теп-сей под Абаканом М. П. Грязнов нашел восемь планок с многофигурными композициями, нанесенными на них, скорее всего, острием ножа. Вскоре аналогичные изделия были выявлены при раскопках могильника на левом берегу реки Ташеба недалеко от Абакана. На всех этих предметах отчётливо видны многочисленные батальные и охотничьи сцены. Они дают представление об облачении, вооружении, причёсках таштыкских воинов и их противников.

Таштыкские пешие и конные воины изображены стреляющими из лука. Оружие дальнего боя у них, судя по всему, было двух типов. Во-первых, это уже хорошо знакомый нам скифский лук, а во-вторых, лук, имеющий роговые усиливающие детали, то есть близкий по своему устройству к хуннскому.

Тип оружия определяет и манеру его ношения. Традиционный горит, изобретённый в свое время для небольшого лука скифского типа, уже не подходил для более крупного хуннского. Лук и стрелы стали носить раздельно, делая для них отдельные чехлы — колчан и налучье. Колчаны для стрел были двух видов. Одни выполнялись из бересты в форме вытянутой прямоугольной коробки, богато орнаментированной тиснением. Другие имели полукруглое дно и небольшой клапан в верхней части, чтобы защищать оперение стрел от осадков. Прямоугольные жёсткие футляры привязывались к поясу почти горизонтально; мягкие кожаные колчаны размещались вертикально — параллельно бедру или вдоль спины.

Следов таштыкского защитного вооружения археологи не нашли. Исключением можно считать небольшую трапециевидную чешуйку с отверстием в верхней части, сделанную из папье-маше и покрытую красным лаком (ныне, к сожалению, утерянную). Её обнаружил С. В. Киселев на памятнике Уйбат в Хакасии. По мнению автора находки, эта чешуйка соотносится с китайскими доспехами, частью которых и является. Казалось бы, все говорит о том, что таштыкские отряды состояли исключительно из легковооружённых лучников. Налицо явный парадокс. Археологическая картина совершенно не соответствует той, с которой нас знакомит изобразительная традиция таштыкской культуры. На наскальных рисунках и деревянных плашках тепсейского и ташебинского склепов отчётливо распознаются пешие и конные воины, облачённые в доспехи. Покрой панцирей настолько отличается один от другого, что можно выделить, как минимум, три их разновидности.

Одни были похожи на длиннополые халаты без рукавов с запахом на груди и разрезом подола до выысоты крестца сзади. Руки воинов по локоть закрывались  оплечьями, составленными из нескольких конических кожаных колец или, в ином варианте, из связанных между собой широких кожаных дуг, пришитых поверх рукава и облегающих бицепсы.

Другие доспехи представляли собой отформованную по размерам корпуса двухчастную (нагрудник и наспинник) кирасу, к которой сверху прикреплялись оплечья, тоже сделанные из широких кожаных полос. К нижнему краю кирасы привязывались ремнями лопасти, связанные по ламеллярному принципу из мелких панцирных пластин и закрывавшие ноги до самых щиколоток. Шею и затылок воина от удара сзади защищал высокий наборный воротник.

Наконец, панцири третьего типа собирались из лент. Такую ленту образовывало множество мелких прямоугольных пластин, стянутых ремнями по ламеллярной системе бронирования. Эти доспехи дополнялись юбочкой-набедренником и, в некоторых случаях, уже упомянутым стоячим воротником. Головы воинов венчали конические и сфероконические шлемы с бармицей или без неё. Часть наголовий снабжалась скошенными вниз полями, отводившими удар в сторону.

В качестве материала для изготовления лат, скорее всего, использовалась только кожа (потому-то остатки доспехов и отсутствуют в археологических памятниках). Это ни в коей мере не недостаток. Например, в эпоху средневековья, по свидетельствам очевидцев, кожаные латы спасали воинов и от стрел со специальными бронебойными наконечниками, и от удара копьем, нанесённого всадником на всем скаку.

Таштыкская пехота защищалась огромными, в рост человека, составными щитами. Они собирались из двух трапециевидных частей, соединённых между собой поперечным ремнём вершинами друг к другу. Вероятно, такое сочленение оставалось достаточно гибким. Подвижное соединение не мешало в походном положении (когда щит заброшен за спину) человеку ходить и нагибаться. Надо полагать, что в случае необходимости эти половинки жёстко фиксировались между собой распорками, которые вставлялись в специальные петли. Наружная поверхность щитов покрывалась рисунками.

Огромные щиты являлись принадлежностью элитных бойцов. Они в сражении выдвигались вперёд и, установив щиты на землю в качестве своеобразной стенки, обстреливали из лука неприятеля. В ближнем бою, тесно сомкнувшись, они вставали непреодолимой преградой на пути врага. Между приставленными друг к другу щитами оставались небольшие (в форме ромба) зазоры, позволявшие ощетиниться копьями или нанести колющий удар коротким пехотным мечом. В наступлении, при лобовом столкновении с противником, щитом сбивали соперника с ног. Все это напоминает приемы боя, применявшиеся знаменитой римской пехотой.

Большая часть ратников, изображенных на тепсейских дощечках, облачена в мешковатую одежду с характерными расширениями типа «галифе» на бедрах. К сожалению, на силуэтном рисунке трудно разобрать детали экипировки. Можно только предполагать, что таким образом показаны полы кафтана, нижний край которых и образует эти расширения. Среди наскальных рисунков Подкаменской писаницы есть гравировки лучников, пускающих стрелы. Их облачение идентично вышеописанному, но при этом еще присутствует и косая сетка, штрихующая грудь, полы облачения и головной убор одного нз стрелков. Все это говорит о том, что перед нами изображение тяжеловооруженного пехотинца, причем именно таштыкца.

На тепсейских планках есть и легковооружённые воины. Некоторые из них, раскрасив торс, вступают в бой обнажёнными по пояс. Такая боевая раскраска являлась не только общеплеменным знаком, средством личной защиты от вредоносной вражеской магии, но и приёмом мощного психологического воздействия на неприятеля. Несмотря на некоторые её общие принципы, она была глубоко индивидуальна и несла максимум информации о её обладателе.

На первый взгляд, рисунки на телах воинов, воспроизведённые на тепсейских дощечках, изображают разнообразные растения. На самом же деле они повторяют строение мышц человеческого торса — груди и брюшного пресса. По-видимому, такая контурная обводка не только магически увеличивала мускульную силу, но и действовала более прозаически — подчеркивая объём мышечной массы, психологически «давила» на врага.

Подобные приёмы широко применялись в те далёкие времена. Так, на границах Древнего Рима «полуголые» отряды разрисованных варваров сотрясали устои империи. Да и сами римские легионеры (как и греческие гоплиты, македонские фалангисты эпохи эллинизма, этрусские, самнитские воины и многие другие) не считали зазорным лишний раз «впечатлить» неприятеля подчеркнутой «демонстрацией» физической мощи. Для этого они использовали так называемые «анатомические» доспехи, объёмно воспроизводившие рельеф развитой мускулатуры человеческого торса.

В этой связи обращает на себя внимание цикл героических преданий обских угров, записанный в начале XIX века С. К. Паткановым в лесной полосе Обь-Иртышского бассейна. Согласно им, древние богатыри отличались от всех остальных смертных особой прозрачностью тела. Не исключено, что речь идет именно об анатомической боевой раскраске. Поверхность тела при этом становится как бы «прозрачной» для наблюдателя, замечающего лишь анатомические подробности. 
 
Чаа-тас — «камень войны» — по народному хакасскому преданию, места сражений древних богатырей, швырявших друг в друга обломки скал. Представляют собой наземные погребальные сооружения, стены которых сложены из плашмя уложенных каменных плит. Изнутри эти сооружения завалены плитняком. Ограды по периметру состоят из вертикальных стел, расположенных с большими промежутками друг от друга.

Все это имитирует форму реального жилища.

	Рис. 23. Погребальная маска таштыкской культуры. Подобные маски делались с целью сохранения облика умерших. Все изображения индивидуальны и дают представление о смешанном типе таштыкского населения. Среди них встречаются как европеоиды, далекие потомки местного населения эпохи раннего железа, так и монголоиды, освоившие территорию Среднего Енисея в последние века 1-го тыс. до н. э. Гипс. I—II вв. Погребения Сырского чаа-таса. Минусинская котловина. Хакасия. Санкт-Петербург. Эрмитаж.
	Рис. 24, а, б. Наконечники стрел, обнаруженные в таштыкских погребениях, сделаны из железа (а) и кости (б). Все черешковые и отличаются сравнительно небольшими размерами.
	Рис. 25. Эта глиняная голова была скульптурным портретом, прикрепленным к погребальной кукле-манекену. Создание таких изображений связывается с обрядами перехода усопших в иной мир. Эти обряды продолжались, вероятно ,не менее года, и для них требовалось сохранение образа умершего или какого-то его подобия. Изображения, которые замещали усопших, — «иттерма» — хорошо известны по многочисленным этнографическим материалам целой группы сибирских народов, населявших таежную, лесостепную и отчасти степную зоны, — обских угров, самодийцев, отдельных тюркоязычных групп. В течение года с ним обращались, как с настоящим родственником, — кормили, советовались, укладывали спать. По истечении положенного срока после поминок «иттерма» помещали в маленькие домики, шалашики и поджигали, либо относили в лес, погребали в курганах или уничтожали каким-либо иным способом. Правда, все ныне известные куклы «иттерма» были много меньше манекенов гунно-сарматского времени, сделанных в натуральную величину, внутрь которых помещали мешочек с прахом, собранным на месте сожжения тела покойного. II—I вв. до н. э. Шестаковский могильник. Ачинско-Мариинская лесостепь. Раскопки А. И. Мартынова МА ИАЭТ СО РАН.
	Рис. 26. Деревянные ножны, слева и в центре — с вложенным в них кинжалом.
	Рис. 27. Штриховка корпуса воина в косую сетку указывает на чешуйчатое строение его доспехов. Гунно-сарматское время. Подкаменская писаница. Средний Енисей. Рис. 28. Конный таштыкский стрелок в коническом шлеме с кистью держит свое оружие в характерной для стрельбы из скифского лука манере. Гунно-сарматское время. Подкаменская писаница. Средний Енисей. По Л. Р. Кызласову. Рис. 29. Изображение воина на камне ташебинского чаа-таса. Доспехи воина относятся к типу «длиннополого халата». Косая сетка на голове и плече всадника служит указанием на то, что эти латы были чешуйчатыми. III—V вв. Минусинская котловина. Хакасия. Рис. 30. Фрагменты планки из могильника Тепсей. Воин облачен в ламинарные доспехи, собранные из лент. III—IV вв. Минусинская котловина. Хакасия. По М. П. Грязнову. Рис. 31. Таштыкские воины часто стягивали длинные волосы в пучок на затылке. Существовали и другие причёски. Иногда волосы сбривались на висках, коротко подстригались на затылке, а длинные пряди на темени заплетались в косу. В другом случае волосы на затылке не стриглись, а перехватывались в виде «хвоста». На темени волосы также заплетали в косичку и прятали в специальный мешочек, который завязывался ремешком у самых корней волос и прикалывался булавкой. Фрагмент планки из могильника Тепсей. По Э. Б. Вадецкой.
Рис. 32. Тяжеловооруженный таштыкский воин. Он одет в ламинарные доспехи (а), собранные из кожаных колец. Ноги воина закрывает длинный подол (б), связанный из панцирных пластин, у пояса с бронзовыми позолоченными накладками (в) висят колчан (г), сшитый из тисненой кожи, и длинный железный палаш (д). Голову закрывает островерхий шлем (е) с полями (ж), а спину — двучастный раскрашенный щит (з) типичных для таштыкской культуры размеров. В руках — лук скифского типа (и). III—IV вв. Реконструкция по изобразительным материалам таштыкской культуры. Тепсей, Ташеба.

«Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья». Автор: Александр Соловьев (кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СОРАН); научный редактор: академик В.И. Молодин; художник: М.А. Лобырев. Новосибирск, 2003 г.