Высокая гибкость и подвижность кольчуги считается ее большим преимуществом, и это действительно так. Но очень часто это преимущество превращалось в существенный недостаток. Безусловно, кольчужное плетение хорошо защищало от острого лезвия палаша или сабли, однако при этом передавало на тело энергию удара, лишь незначительно ослабив её. Кроме того, некоторые шиловидные наконечники стрел легко проникали сквозь ее кольца, а стрелы с гранеными остриями рвали их на куски. Поэтому под кольчугу нужно было поддевать толстую стеганую поддевку. Она, кстати, сама по себе обладала немалыми защитными свойствами.

Рис. 23. Древнетюркские лучники. Эти стрелки еще не пользуются стременами. Фасон их широких шаровар находит массу параллелей в материалах гунно-сарматского времени — в том числе, и в одежде знатных хуннских воинов. Прорисовка с роговой накладки передней луки седла. VI—VII вв. Могильник Кудэргэ, Горный Алтай. Санкт-Петербург. Эрмитаж.   Рис. 25. Древнетюркские тяжеловооруженные воины. Хорошо заметны невысокие конические шлемы с пером, ленты доспехов, разрез на груди у панциря типа «длиннополый халат», а также то, что некоторые латы не имеют оплечий. Петроглифы. Аршан-Хад, Монголия. По Э. А. Новгородовой.

Когда металлические латы по каким-то причинам отсутствовали, воины пользовались так называемыми «мягкими» доспехами. Близкое к истине представление о них даёт экипировка бойцов, характерная для конных поединков, которые до недавнего времени проводились у некоторых тюркоязычных народов (например, у киргизов).

Экипировались киргизские бойцы на таких «турнирах» традиционно. Поверх нижней одежды они надевали две пары штанов и туго завязывали их на поясе сыромятным ремнём. Корпус защищала стёганая ватная куртка с натянутыми на нее кожаными латами, сделанными из толстой, грубо выделанной коровьей кожи. Латы зашнуровывались на спине. Незащищенные места — плечи, подмышечные впадины, шею, верх спины, пах — покрывали в четыре слоя войлоком, затем эти участки плотно обкручивались ватой и еще тремя слоями тонкого войлока. Завершали экипировку два халата. Нижний — стёганый, с короткими рукавами — имел полы чуть выше колен и высокий, до мочек ушей, воротник. Спереди он укреплялся тремя слоями толстого войлока. Рукава на локтевом сгибе также обшивались дополнительным слоем войлока. Халат имел сзади разрез, в который свободно проходила лука седла. Верхний халат был ситцевым. На ногах всадников были сапоги — на них опускались кожаные штанины. Кисти рук оставались незащищёнными.

В XIII—XIV веках и позже очень уязвимые подмышечные впадины стали защищать специальными небольшими дисками, которые крепились к плечевым ремням. Иногда их могло быть несколько, и они, гибко соединяясь между собой, располагались попарно с правой и левой стороны.

Описанная защитная одежда была практически скопирована с «мягких» доспехов древнетюркского воинства. Такие многослойные доспехи легко выдерживали удар стрелы — её наконечник, в особенности трёхлопастный, увязал в мягкой толще. Разрубить латы в скоротечном конном бою тоже, видимо, не получалось — толстые прокладки гасили удар. Озёрный или речной песок и железные опилки, подмешанные в подклад, эффективно защищали от секущего удара саблей. Быть может, появление именно «мягких» доспехов заставило оружейников второй половины 1-го тысячелетия делать палаши с обоюдоострой заточкой острия, а сабли — со слабой кривизной клинка, удобной для нанесения сильного колющего удара.

Металлические шлемы древнетюркского воинства были наборными и напоминали узкую часть яйца, увенчанную сверху небольшим конусом. Многообразие их форм достигается изменением кривизны стенок и пропорций этой полуовальной фигуры. Подобные шлемы встречались еще у ассирийских воинов в середине 1-го тысячелетия до н.э., а в Сибири использовались таштыкскими ратниками. Не будет преувеличением сказать, что  они опередили свое время. Такой шлем отлично противодействовал сабельному удару. Клинок сабли, теряя энергию, беспомощно скользил по его гладкой стенке вниз и в сторону. Изготавливались наголовья как из узких, так и из широких секторообразных пластин. Узкие детали, как и раньше, связывались между собой решками. Хотя такая наборная конструкция кажется ненадёжной, она просуществовала многие века и еще недавно с успехом применялась на северо-востоке Сибири.

Иногда наборные шлемы не снабжались заостренной вершиной. На ее месте помещали выпуклую округлую пластину, и шлем становился очень похож на плоскодонный перевёрнутый горшок. 

Более совершенными были клёпаные шлемы, собранные из нескольких крупных (до восьми штук) пластин. Соединялись пластины внахлест — края одной пластины чуть налегали на другую. Этот же прием использовался при изготовлении доспехов и наборного шлема. Впрочем, схему сборки могли изменять — каждая четная пластина накладывалась сверху на края двух нечетных. Готовое изделие венчал небольшой конус со втулкой для плюмажа. Широкопластинчатый клепаный шлем представлял собой жесткую конструкцию, защитные свойства которой в немалой степени зависели от качества металла. Если узкие пластинки наборного шлема, налегая друг на друга, составляли многослойную броню, то здесь таких «зон жесткости» было гораздо меньше. Правда, готовый клепаный шлем легко подвергался термической закалке, чего нельзя сказать о наборном. Пластины последнего следовало полностью обработать до начала монтажа.

Нижний обрез шлема стягивал металлический обруч. К нему крепилась бармица, изготовленная из мелких панцирных пластин, кольчужной сетки, толстой многослойной проклеенной кожи или, в другом варианте, из плотно простеганной, подбитой волосом ткани, на которую нашивались металлические защитные элементы.

Рис. 24. Легкая тюркская кавалерия была вооружена мощным луком (а) со стрелами (б), палашом (или саблей) (в). В ближнем бою всадникам служили небольшие проушные топоры (г), имевшие узкое треугольное лезвие, обух с молоточком и длинную (до 70 сантиметров) рукоять. Иногда использовались и копья (д). VII—X вв. Реконструкция по изобразительным материалам Саяно-Алтая.
	Рис. 26. Для культуры древних тюрков очень характерны так называемые оградки — квадратные или прямоугольные конструкции из поставленных на ребро каменных плит, пространство внутри которых заполнено валунами и мелкой речной галькой. Иногда у стены такой оградки устанавливалось изваяние, которое представляло собой фигуру воина с оружием у пояса, сосудом или птицей в правой руке. Иногда скульптуру замещала простая каменная стела. Меж камней внутри оградок встречаются уголья, фрагменты керамики, глиняные сосуды, ножи, наконечники стрел, предметы конской упряжи, а иногда и небольшие серебряные сосудики. Считается, что такие оградки были небольшими поминальными храмами, установленными в честь знатного воина. У этой древнетюркской оградки роль сакрального изображения выполняет оленный камень.
	Рис. 28. Серебряный кувшин. Один из ярких и загадочных элементов древнетюркской культуры. Пока лишь несколько таких предметов найдено в погребениях родовой знати и поминальных оградках. Сосуд в представлениях тюрков южной Сибири имеет множество значений, и многое, что связано с его сакральным смыслом и местом в поминальной и погребальной обрядности, пока остается загадочным и непонятым. Это могла быть особая посуда для кумыса или просто молока. Поставленная с таким питьем у подножья каменного изваяния, она становилась символом небесного молочного озера. Древнетюркское время. Плато Укок. Горный Алтай. Могильник Бертек-34. Раскопки В. И. Молодина.
	Рис. 27. Один из вариантов конских доспехов. Он показан ламеллярным, но вполне мог быть и ламинарным. Такое облачение доставляло немало неудобств лошади, и двигаться в нём ей приходилось исключительно крупной рысью. Кисть под мордой — не только знак отличия, но и приспособление против мух.
	Рис. 29, а—в. Нарядные пояса этих древнетюркских скульптур из Тывы отличаетне только число вырезанных на них бляшек, но и  изобилие свисающих вниз ремней. О многом говорит тот факт, что древние скульпторы неизменно подчеркивали эту деталь экипировки, совершенно игнорируя некоторые другие. VIII—IX вв. а, в — левый берег р. Шеми близ впадения в р. Хемечик, Тыва, б— Таарбол, левый берег р. Тарталок, Тыва.

«Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья». Автор: Александр Соловьев (кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СОРАН); научный редактор: академик В.И. Молодин; художник: М.А. Лобырев. Новосибирск, 2003 г.