Изменения в технике ведения боя произошли лишь с появлением новых моделей оружия. Их создание было связано с распространением оловянистых бронз, изменением качества металла и открытием техники тонкостенного литья, позволившей делать для наконечников копий и топоров полые втулки (иногда их называют слепыми), тем самым добиваясь простого и надежного скрепления их с рукоятью. Эти знаменательные открытия относятся к середине 2-го тысячелетия до н. э. — вскоре на огромных территориях Северной Евразии (от границ современного Китая на востоке до территории Финляндии и Молдавии на западе) появляются очень сходные типы великолепного бронзового оружия. Немалая заслуга в его создании и распространении принадлежит загадочным племенам литейщиков и воинов, за которыми в археологии закрепилось название сейминско-турбинских.

	Рис. 6. Бронзовые наконечники копий. Образцы литья сейминско-турбинского облика (1, 2). Их прямые стороны (а) тщательно заострены аккуратной отбивкой кромок на наковальне и заточены абразивом. У основания их втулок (б) располагаются округлые ушки (в). В данном случае эта деталь (как и бронзовые рельефные валики (г) у основания втулок, имитирующие обмотку веревочкой) — дань традиции, ибо отверстия в ушках часто уже нет, но есть отверстие для штыря, сквозь которое он забивался в древко.   Некоторые наконечники копий имели под пером (д) дополнительно кривое лезвие в форме плоского крюка (е), как будто приостренного с внутренней, обращенной к древку стороны. Отличительная черта копий сейминско-турбинского типа — ребро жесткости (ж), приобретающее у основания форму вилки (з). Приземистые, довольно широкие наконечники (3, 4) представляют собой иную технологическую традицию — традицию ковки. Их толстые большеразмерные втулки имеют узкую продольную щель, поэтому изделия с подобным устройством несущей части иногда называют наконечниками с несомкнутой втулкой. Перо их оставалось приострённым только с одного дальнего конца. Боковые стороны тупы. Надетые на весьма толстое и, очевидно, длинное древко, эти наконечники делали оружие исключительно колющим.   Середина 2-го тыс. до н. э. Могильник Ростовка. Омское Прииртышье. Западная Сибирь. Раскопки В. И. Матющенко. МАЭС ТГУ
	Рис. 7. Согнутое бронзовое копьё доказывает, что бронза была не очень удобным материалом для создания мощного рубящего оружия. Острые кромки лезвий зазубривались, а тонкие втулки копий гнулись и разрушались при сильном рубящем ударе. Случайная находка близ Омска. Развитый бронзовый век. ОКМ
	Рис. 8. Бронзовые втульчатые наконечники топоров-кельтов. В зависимости от того, как располагалось лезвие относительно оси рукояти — вдоль или поперек, получались топоры или тесла. Боковые стороны бронзовых кельтов украшались геометрическим орнаментом и фигурками животных. Середина 2-го тыс. до н. э. Могильник Ростовка. Омское Прииртышье. Западная Сибирь. Раскопки В. И. Матющенко. МАЭС ТГУ Рис. 9. Реконструкция крепления втульчатого бронзового топора к деревянной рукояти. В торец вкладыша топорища забивались деревянные клинышки, которые, упираясь в дно втулки, расщепляли рукоять и прочно заклинивали ее в бойке. В процессе работы рукоять зажималась во втулке все прочнее
	Рис. 10, а—г. Каменная литейная форма для изготовления втульчатого топора-кельта: а — внешняя сторона; б-в — внутренние стороны; г — схема совмещения створок литейной формы. Орнамент на внутренних сторонах створок разный: одна половинка будущего орудия украшена богаче — вероятнее всего, она считалась лицевой. Обе половинки литейной формы совмещались и скреплялись между собой обмоткой. Между ними вставлялся заранее заготовленный клинышек так, чтобы между ним и стенками створок оставался одинаковый промежуток, в который заливался расплавленный металл. Середина 2-го тыс. до н. э. Могильник Ростовка. Омское Прииртышье. Западная Сибирь. Раскопки В. И. Матющенко. МАЭС ТГУ
	Рис. 11. Устройство рукоятей втульчатых топоров было различным. Одни (составные — 1) продолжали традиции каменного века, только теперь вместо шлифованного каменного бойка в рукоять вставлялся деревянный посредник (а) с бронзовым острием (б). Другие (2) были цельными и вырубались из развилки дерева или части ствола с сучком.

Памятники сейминско-турбинской культуры, поразившие ученый мир и ценителей древности разнообразием и изобилием высококачественных оловянистых бронз, ставят больше вопросов, чем дают ответов. Раскопанные некрополи не имеют рельефных наземных сооружений, а в могилах в громадном большинстве случаев отсутствуют человеческие останки. Информация о творцах бронзового оружия, нередко воткнутого в стенки и пол погребальных ям, остается ничтожной.

Как считают специалисты по древней металлургии, эти таинственные племена вышли откуда-то из районов Рудного Алтая и совершили беспримерный по своим масштабам поход на Запад, оказав огромное влияние на судьбы народов Северной Евразии. Их путь, отмеченный для нас редкими могильниками и случайными находками великолепного бронзового оружия, лежал меж колков и озер лесостепной Сибири, сквозь сумрачные дебри дремучей тайги, через горные хребты Урала к лесным равнинам Восточной Европы. Отличало этих воинов-странников оружие ближнего боя, в котором со всем блеском проявились новые технологии бронзолитейного дела.

Подавляющее число ныне известных вещей сейминско-турбинского типа найдено в некрополях, расположенных по обеим сторонам Уральских гор. Три некрополя, в том числе Сейма и Турбино, давшие имя племенам, расположены в европейской части страны, и два в Сибири. Некоторые предметы характерных форм разбросаны среди отдельных могильников многочисленных культур эпохи развитой бронзы.

Прежде всего, впечатляют наконечники копий и их размеры. Длина некоторых достигает 44 сантиметров В случае укороченного до разумных пределов древка мы имеем дело с прекрасным фехтовальным оружием — предтечей меча. Если отлить полностью из бронзы предмет аналогичной длины, он окажется либо слишком тяжёлым, либо (в облегчённом варианте) чересчур хрупкие оружием. Бронзовые клинки длинных мечей и кинжалов обнаруженные на территории Сибири, как правило, оказываются сломанными. Сочетание же разнородных материалов (гениальное изобретение предшествующей эпохи) — легкой прочной деревянной и хорошо сбалансированной металлической частей — делало такое короткое «рубильное копьё» весьма действенным оружием. Применялось оно преимущественно против не защищенного доспехами противника.

Одним из первых средств защиты, придуманных древнейшими конструкторами, был щит. Вероятно поначалу это были лёгкие плетёные изделия, действенные в эпоху холодного оружия. Стальное лезвие, с силой посланное поперек прутьев, упруго отскакивает от них, а направленное вдоль прутьев — застревает между ними. Щит, сплетённый из тщательно подобранных прямослойных веток даже самым простым способом — крест-на-крест, защищал вполне надежно. Если же такой щит ещё обтягивали толстой сырой кожей, то пробить его даже копьем было весьма трудно.

	Рис. 12. Древнейший тип ламеллярного панциря. Собирался из двух разных по ширине лент, набранных из роговых пластин. Доспехи имели разный покрой: у панциря могли быть «полы», запахивающиеся на груди и тем самым образующие двойной слой защиты; в другом варианте нагрудник и наспинник представляли собой отдельные части, связанные наглухо между собой ремнями. а — схема шитья плечевых ремней, скрепляющих составные части доспеха. Реконструкция по материалам могильника Ростовка. Середина 2-го тыс. до н. э. Омское Прииртышье. Западная Сибирь. Раскопки В. И. Матющенко. МАЭС ТГУ
	Рис. 13, а—е. Схема изготовления панцирных пластин. Ростовкинские резчики использовали ещё неолитические техники расщепления и выпрямления рога. Этот трудоёмкий процесс выглядит следующим образом. От рога оленя отрезают длинный стержень, не имеющий ответвлений (а). Вдоль него делают надрезы, после чего рог легко разделяется надвое (б) и в течение двух-трех дней вымачивается в воде. Затем обе половинки складывают изгибами в разные стороны (в) и стягивают ремнем в единый прямой прут (г). После высыхания его развязывают и получают две распрямленные заготовки. Далее их надпиливают и обламывают до нужного размера. В этом полуфабрикате, вероятно, лучковым сверлом с бронзовым наконечником проделывают отверстия (д). Поверхность пластинок полируется, и на ней специальным двузубым инструментом наносятся ряды параллельных бороздок (е).
	Рис. 14. Роговые пластинки с отверстиями по краям. Закрывали грудь и спину «воина-литейщика» одного из сейминско-турбинских племен. Такие длинные пластины были не очень удобны, так как ограничивали движение корпуса и, как это видно на снимке, ломались. Середина 2-го тыс. до н. э. Могильник Ростовка. Омское Прииртышье. Западная Сибирь. Раскопки В. И. Матющенко. МАЭС ТГУ

Наверное, тогда же родились и плетёные доспехи, как некая замена щиту. Ведь у лучника во время боя заняты обе руки, и он остается открытым для стрел врага. Так же открыт и воин, вынужденный держать в одной руке копье, а в другой топор. Плетёная из гибких веток боевая одежда хорошо известна по этнографическим материалам Нового Света и Юго-Восточной Азии. Неплохой защитой могли служить и плотные косматые шкуры животных, которые, скорее всего, и были самыми первыми доспехами. Рубящий удар, нанесённый коротким клинковым оружием сверху вниз вдоль шерсти, соскальзывал с неё. Толстые, особенно на шее, и плотные шкуры крупных копытных, отформованные в сыром виде и потом загрубевшие, становились непреодолимой преградой для большинства разновидностей оружия тех лет. Они представляли собой прекрасный материал для создания самых различных защитных приспособлений — нагрудников, курток, щитов, наручей и т. д.

Согласно этнографическим данным XX века, эфиопские щиты, сделанные из твердой кожи буйволов, невозможно было пробить свинцовой пулей из имевшегося тогда на вооружении гладкоствольного ружья. Для этого приходилось рубить специальные пули из железных прутьев. Панцири индейцев Северо-Запада Америки, выполненные в виде куртки из двух или нескольких слоев спрессованной оленьей кожи, также спасали от ружейных пуль.

«Сибирское вооружение: от каменного века до средневековья». Автор: Александр Соловьев (кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СОРАН); научный редактор: академик В.И. Молодин; художник: М.А. Лобырев. Новосибирск, 2003 г.